Не совсем. Мы начинали студию с намерения выпускать массовый и доступный продукт. Ключевой параметр мебельных брендов, в том числе зарубежных, основан на такой схеме работы: производитель-поставщик-дизайнер интерьера. У нас же всё чуть-чуть по-другому, мы очень активно присутствуем в социальных сетях, и наш конечный потребитель, в основном, — это именно обычная семья, человек, который вдохновился и купил для себя стул, стол и т. д.

Из года в год мы увеличиваем объем производства того или иного изделия, и это приводит нас к постепенному снижению цены на него. Так, например, наш товар шесть лет назад был дороже, чем сегодня. О чем это говорит? О том, что мы ведем непрерывную внутреннюю технологическую борьбу со своим производством, со своими знаниями. Это дает нам возможность добиваться производства качественного продукта. А если начинать работу сразу с массовым сегментом, то на это нужны огромные инвестиции.

На самом деле все наоборот. Все считали: зачем в России производить мебель, если есть европейская? А мы затронули тему, никому в голову не приходившую. Которая расходилась с ориентиром государства, которая была среди творческого союза не так актуальна по сравнению с другими видами деятельности. Она витала в воздухе, конечно, а мы понемногу начали эту тему развивать, стати выходить на некоторый уровень. И вот тут начал постепенно появляться государственный интерес.

В общем, сначала надо делом доказать, что ты что-то можешь, и потом государство видит, что ты делаешь, и начинает взаимодействовать с тобой. На нашей практике так и происходит. Изначально мы, конечно, не рассчитывали на поддержку, просто взялись делать проект, потому что нам было интересно.

Наша политика такова: мы продолжаем работать, мы готовы создавать. Я думаю, что государственные проекты, которые сейчас есть, которые намечаются, — они выведут нас на новый уровень и на ту поддержку, которая будет нужна уже для создания более глобальных работ.

Тут такой момент: мы являемся сооснователями Клуба, и мы являемся его двигающим звеном, так что выступаем неразрывно, как единое целое.

Мы всё больше и больше приходим к выводу, что тема, которую мы взяли, а именно производство дизайна и его применение, настолько широкая, что, даже работая каждый день, нам удается охватить ее с большим усилием. Нам это безумно интересно. А образование… есть специальные образовательные структуры, которые также увлечены тем, что они делают. Например, есть открытые мастерские, где учат работать с оборудованием. Чем больше будет людей, вдохновленных и увлеченных своим делом на сто процентов, создающих проекты в тех направлениях, которые им нравятся, тем шире будет охват аудитории. Поэтому в этом смысле мы за коллаборацию. Современный мир, на наш взгляд, может двигаться только за счет коллабораций.

Был как-то даже вопрос: а почему вы не занимаетесь графическим дизайном? Невозможно заниматься всем и сразу, я выбрал для себя направление, мне важно сделать это хорошо и качественно. Когда будет свободное время, мы начнем развиваться дальше.

Как мы распределяем роли? У нас есть операционный директор, который отвечает за различные операции в компании, производство наше состоит из нескольких цехов: металлический, столярный, упаковочный цех. У каждого этого цеха есть руководитель, который подчиняется начальнику производства, и у него уже есть мастера. Вот такая иерархия, которая дает возможность каждому распределить ответственность и добиваться результата.

Наша задача, как основателей студии, — создавать в целом вектор, контролировать все процессы, чтобы они не уводили нас от сути компании.

Зарубежный мир идет на российский рынок, потому что российский рынок пустой, в нем огромное количество раскрывающихся ниш. Мы сейчас четко для себя понимаем, что нет смысла нам идти туда, откуда все приходят к нам, и у нас есть огромные преимущества. Так что история про зарубежных заказчиков для нас очень спорна.

Есть хороший пример. Лет восемь назад мы участвовали в большой выставке дизайна в Европе. К нам подошла пожилая пара. Они посмотрели на наши предметы и сказали: «О боже! Как это классно! Это то, что мы делали шестьдесят лет назад». А дальше они дополняют, что это круто и это то, к чему они сейчас идут. Они нам сказали, что-то, что мы делаем сейчас, — уникально, интересно и самобытно. Это то, к чему они хотели бы тянуться. Тогда я в голове у себя прокрутил мысль, что круто, у нас, у российского дизайна, будут перспективы, когда мы поймем, что у нас есть собственная ценность. Обогнать время, но не за счет сверхусилий, попытки добиться того, что они уже сделали, а за счет того, чтобы идти своим путем. Уникальность российского дизайна — в его краткости. Не надо ничего бояться и никому подражать. Именно это даст возможность раскрыться нам, создать тот дизайн, который будет реально интересен. Если мы станем копировать или показывать себя в тенденциях современной Европы, то это уже не будет уникально, а будет просто смешно.

Я прекрасно понимаю, что, когда бренд поднимается до каких-то нереальных объемов, то он становится скучным. Но развитие одной компании, не важно, в каких масштабах, не принесет той ценности, которую мы должны все вместе, как дизайн-сообщество, приносить. Клуб — это союз, который нацелен на то, чтобы развивать в целом — и у потребителей, и у создателей — ценность того, что дизайн может быть прибыльным бизнесом, который к тому же дает творческую реализацию.

На мой взгляд, это бесценная наша находка, в которую мы поверили три года назад. Это заставляет меня постоянно думать, находить подход, конкурировать, у меня появляются ориентиры, и мне это, безусловно, нравится. Я очень горжусь, что в результате непрерывной работе Archpole заняло позицию бренда номер 1 в России. Но мы все равно постоянно в движении, и нельзя останавливаться ни на минуту, иначе придут другие амбициозные ребята, которые хотят развиваться. И это круто, когда тебя заставляют двигаться, это мотивирует.

Мы создали среду, в которой человек, если он активный, получает необходимые для него знания. Но это не образовательная среда, это профессиональный, деловой подход. Это постоянные выставки, штук десять в год, совместные встречи. Если человек или молодая студия их не посещает, то она ничего не получает. И наоборот, если она приходит и ведет активную клубную деятельность, она черпает от нас знания, вдохновение и находит для себя нужные ответы.