В российской практике детские психологи различают психотерапию и психокоррекцию. Считается, что благодаря психотерапии клиент решает проблемы, связанные с глубоким изменением личности. У нас даже принят термин «дородительствование». Психотерапевт «дородительствует» клиента, помогает ему повзрослеть в психологическом плане.

Исходя из своего опыта, могу сказать, что в 80% случаев проблемы детей — это проблемы родителей. Когда ребенок рождается, родители во многом бессознательно, но отчасти осознанно создают условия, в которых ребенку приходится жить. Они как-то ведут себя по отношению друг к другу в ролях «мама — папа», «муж — жена»; они как-то ведут себя по отношению к своим родителям, бабушке и дедушке. И все это формирует условия взросления ребенка. Причем для ребенка любые условия являются нормой. Взрослый человек значительно меньше зависит от близких и родственников, чем ребенок от взрослого. Если родители готовы сотрудничать с психотерапевтом, следуют его рекомендациям и меняют условия жизни ребенка, эффект от психотерапии и психокоррекции наступает быстрее. Если же родители не включаются в работу, все будет гораздо сложнее.

В моей практике лишь процентов тридцать родителей готовы признать, что корень проблемы — в них самих, согласны принять это и попытаться что-то в себе изменить. Например, недавно у меня была девочка-подросток с мамой и бабушкой. Девочке предъявляются, с точки зрения взрослых, вполне адекватные требования: относиться к старшим с уважением, не обзывать их, с первого раза выполнять просьбы. При этом, когда я спросила, как они сами относятся к просьбам девочки, не обзывают ли ее, выяснилось, что да, обзывают, а просьбы не выполняют.

Семья — это система, состоящая из взаимосвязанных элементов. Бывает, между супругами возникает сильный конфликт, который они не хотят разрешать напрямую. Начни они конфликтовать, это приведет к распаду семьи, а они не готовы разводиться. Тогда супруги уходят в родительские роли и общаются между собой не как мужчина и женщина, а как родители общего ребенка. Ребенок чувствует это напряжение и начинает нервничать: когда систему трясет, каждый ее элемент приходит в движение. Для ребенка папа и мама — главные люди на земле. И если они косо друг на друга смотрят — а где-то после четырех лет дети уже много чего понимают, — ребенок берет вину на себя. И дальше происходит интересный поворот: наша психика оказывается гораздо сильнее нашего физического тела, особенно если есть какая-то предрасположенность к физическим заболеваниям. И психологическое напряжение ребенка передается на физический уровень. Психосоматика — обычно семейный симптом, имеющий физиологическую подоплеку. Мы нервничаем, вырабатывается адреналин и другие гормоны, которые сужают стенки сосудов к определенному органу, который и так слабый, туда не поступает кровь, и болезнь проявляется. Когда ребенок начинает болеть, родители переключают внимание с себя на ребенка. И выходит, что ему выгодно болеть — он выравнивает систему и спасает семью. Это выгодно и родителям — обычно они отказываются от психотерапии и забирают ребенка. Вылечить систему без стойкого желания всех участников невозможно. И в этом месте мое кредо звучит так: я уверена, что в процессе работы с психологом ребенок все-таки получает новый опыт. Даже если этот опыт не может проявиться в родительской семье, он проявится потом, когда ребенок станет старше и более независимым.

Сейчас много говорят о проблеме гиперактивности у детей. Думаю, это связано с модой, которая часто идет из детских садов, школ и других социальных учреждений. Им удобно таким образом объяснять любое сложное поведение ребенка. Когда у тебя один-два воспитателя на группу из тридцати детей и ты должен еще пройти какую-то программу, а ребенок не следует правилам, — это большая нагрузка. И воспитателю проще сказать: ваш ребенок гиперактивный, идите к психологу, сделайте с ним что-нибудь.

Изначально синдром дефицита внимания и гиперактивности был неврологическим диагнозом, который говорил о функциональном состоянии центральной нервной системы. Физиологическая гиперактивность устроена так: есть периоды, когда головной мозг ребенка в хорошем тонусе, воспринимает информацию, обрабатывает ее, анализирует и запоминает. Чтобы эти процессы осуществлять, мозгу нужно определенное количество энергии. Если силы заканчиваются, мозг «выключается» для приема информации и ребенок начинает «активничать» — бегает, крутится, не может усидеть на месте. В это время его мозг заряжается, как от батарейки. Когда происходят физические движения, нервная система отдыхает и подзаряжается. Гиперактивность как медицинский диагноз ставят только после пяти лет, потому что до этого идет активное развитие центральной нервной системы и большая подвижность ребенка может быть связана с тем, что у него просто еще недоразвились лобные доли. Если после пяти лет у ребенка обнаружена гиперактивность как физиологическая проблема, с ним можно заниматься специальной нейропсихологической гимнастикой. Это упражнения, с помощью которых психолог проводит ребенка через все этапы роста от рождения до соответствующего его возрасту школьного периода. Они развивают его восприятие, память, мышление.

С другой стороны, гиперактивность может возникнуть вследствие того, что родители вовремя не устанавливали ребенку ограничения. Конечно, если в семье много «нельзя», для ребенка это не очень хорошо. Но в каких-то рамках он нуждается: они снижают уровень тревожности, ребенок учится контролировать свое поведение.

Задача психолога — выяснить причину гиперактивности: особенности ли это воспитания или особенности развития его центральной нервной системы. Если проблема воспитательная, психолог и родители создают условия для того, чтобы ребенок воспринимал окружающую действительность не хаотично; устанавливают семейные правила. Психолог с помощью игровых занятий развивает детское внимание и произвольность, то есть умение управлять собственным поведением, лучше усваивать правила игры и, главное, лучше социализироваться. Если со взрослым человеком психотерапия в первую очередь решает проблемы нахождения себя, актуализации, смысла жизни, то основная задача детских психологов — помочь ребенку в социализации.

Общение для детей важно на многих этапах взросления, но особенно — в подростковом возрасте. Родители подростков часто больше заняты вопросами учебы, нежели эмоциональным и психологическим развитием ребенка. Однако общение со сверстниками для подростков — потребность на уровне физиологии, им так же необходимо общаться, как пить, есть, спать. Подростки развиваются именно в общении с ровесниками (плюс-минус два года), а не со взрослыми, учителями или маленькими детьми. И если у них нет постоянного друга или хотя бы относительно постоянного приятеля, то они очень страдают. Если родители запрещают общаться с друзьями, выключают компьютер, отрубают соцсети, не пускают гулять на улицу, это приводит к тому, что подросток не удовлетворяет свою базовую потребность.

Самая большая сложность, с которой сталкиваются начинающие детские психологи, — ожидание, что родитель всегда будет включаться в работу. Когда начинаешь практиковать, всегда ждешь, что твоя работа будет давать стопроцентный КПД, что ты поможешь ребенку, оздоровишь семью и все такое. Ничего подобного. Молодые специалисты часто сталкиваются с разочарованием; пониманием, что они не всесильны. В чем-то мы можем помочь ребенку, а в чем-то — нет.

Другая опасная вещь в детской психотерапии — раздражение, которое психолог может испытывать по отношению к родителям. Если родители вызывают у психолога сильные чувства или же он кидается спасать ребенка от его собственных родителей, это означает, что психолог реагирует на ситуацию, исходя из какого-то собственного опыта. Это важно замечать и прорабатывать с личным психотерапевтом. Без уважения к родителям работать нельзя. Кроме того, родителям нельзя давать советы — это строго запрещено. Стоит смотреть на родителей как экспертов по собственному ребенку. Они же как-то десять лет взаимодействовали с ребенком, а я его второй раз в жизни вижу и всего лишь могу чем-то помочь, если вопрос в рамках моей компетенции.

Единственное, что может сделать психотерапевт, — это дать родителям рекомендации. И здесь есть важный нюанс. Когда я советую, я ожидаю, что мой совет исполнят на сто процентов. И чувствую, что он на сто процентов должен сработать. А в рекомендации всегда остается право выбора и полнота ответственности другой стороны. Если родитель хочет, чтобы у него все получилось, он скорее будет придерживаться рекомендаций в том объеме, в котором ему это подходит. Психолог не может брать на себя ответственность за воспитание чужого ребенка. Отношения с детьми должны быть дружелюбные, но честные. В них всегда должна быть дистанция: этот ребенок не мой, я не могу любить его как своего собственного, и я точно не могу его воспитывать. Я не его мама.

Эффективность работы детского психолога на 50% зависит от него самого. Родители отвечают за 30%, если мы берем не очень взрослого ребенка. И 20% зависят от самого ребенка. У подростка степень ответственности чуть больше, у его родителей — чуть меньше, потому что авторитет родителей в этом возрасте сильно падает.

Если хотите попробовать работать психологом, но боитесь не справиться, лучше сначала идти к детям. Дети более гибкие и более благодарные. Им нравится ходить к психологу, потому что психолог играет. А взрослые много рефлексируют. Эффект от работы с детьми гораздо ощутимее. Например, у ребенка была низкая самооценка, а по окончании терапии он начинает верить в себя. Или родители замечают, что он стал лучше спать, охотно идет в школу, стал сам делать уроки и не трясется за каждую контрольную. От этого всегда получаешь удовольствие. И главное, работая с детьми, можно предупредить многие проблемы во взрослом возрасте. Поэтому, если говорить глобально, детская психология помогает психологическому оздоровлению общества.

Подготовила Ася Чачко / Источник фото