«Я пришел к выводу, что выход за пределы порочного круга современного искусства может осуществляться в двух режимах. В одном случае мы должны иметь смычку искусства с чрезвычайным положением политических трансформаций, например революции. В таком случае происходит радикальная трансгрессия и смыкание поля искусства, политики и жизни в целом. Люди вне зависимости от своей профессиональной, религиозной, гендерной и прочей принадлежности могут заниматься совместным творчеством истории (эту мысль развивает немецкий теоретик Геральд Рауниг в своей книге «Искусство и революция». — Прим. ред.).
В другом случае, скажем, в мирное время, нам ничего не остается, кроме как радикализировать и довести до конца требования, заложенные в проекте модернизма. Но сделать это не посредством невозможного сегодня возвращения к условиям производства начала прошлого века, а, напротив, усиливая ту форму художественного производства, которая вышла из модернистского эксперимента и существует сегодня как исчерпавшая себя выставка современного искусства».