— В нынешних реалиях психоанализ, в отличие от классического фрейдовского, стал более гибким по отношению к анализандам разного уровня развития личности. Его рамка стала шире.

Классический психоанализ возможен только с людьми невротического уровня. Так можно работать в каждодневном режиме, чтобы иметь возможность доступа к материалу — к воспоминаниям, мыслям, фантазиям, которые вытесняет анализанд. Этот метод позволяет перерабатывать его сопротивление. Это переработка сновидений, открывающая доступ к правде, производящая внутреннее изменение, когда анализанд постепенно перестает использовать симптом — фобию, неврозы различной этиологии, например заикание или навязчивое поведение как психическую защиту.

— Бытует представление, что психоанализ — только для тех, кому нечего делать. Но, возможно, человеку «нечего делать» именно по причине его психического состояния? Апатия может вызывать со стороны окружающих такое впечатление.

Есть мнение, что психоанализ — жесткий метод. Тоже не могу согласиться. Для каждого пациента свой анализ. Думаю, такие фантазии исходят прежде всего от людей, которым самим свойственна жесткость и они проецируют ее на метод. До моей личной терапии таких представлений у меня не было изначально и после ее прохождения такого мнения не возникло. Другое дело, что психоанализ заставляет работать душу человека, она, душа, переживает, испытывает фрустрацию, проживая моменты прошлого или переносы на аналитика значимых родительских объектов. Усиленно работает сопротивление, активизируются психические защиты. Это нормально. Это цена, которую человек платит за то, что у него улучшается оперативная память, уходит прокрастинация, лучше видны детали жизни. Это если говорить о моем личном опыте, а это только вершина айсберга. Нейронные связи начинают работать иначе, о чем свидетельствуют многочисленные МРТ анализандов до и после прохождения психоанализа. Психика начинает работать эргономично. Ей не надо больше тратить время и энергию на старые защиты, они просто переформировываются.

Как видите, то недоверие, которое психоанализ вызывает у многих, связано в первую очередь с незнанием.

— Я традиционный современный психоаналитик. Очень уважаю Фрейда как первооткрывателя. Мне близка концепция продолжательницы его дела Анны Фрейд, описавшей более подробно психические защиты и открывшей для нас детский психоанализ. Еще хотела бы несколько слов сказать о доэдипальной теме в психоанализе. Если Фрейд — солнце психоанализа, то луна — это Мелони Кляйн. Психоанализ Кляйн — про первичные процессы: ребенок и мать, ребенок и грудь, грудь как частичный материнский объект. Также она изучала, как работает инстинкт смерти, очень развитый у нарциссических личностей, где стремление к смерти оказывается крайней формой стремления к устранению собственного несовершенства, к улучшению себя. Еще одно важное для меня (и для современного психоанализа в целом) направление развивал ученик и анализанд Кляйн Уилфред Рупрехт Бион. В бионианстве и необионианстве вертекс направлен на психотическую и непсихотическую части личности человека.

Его концепции очень многомерны и отлично помогают терапевту выжить в тяжелой психологической ситуации с пациентом. Это очень трудный процесс. Наша задача тут — быть с человеком и следить за его развитием. Развиться он может только сам, а мы можем лишь быть с ним в условиях этого мощнейшего давления, заниматься сопровождением. Это как ребенок, учащийся ходить, — он учится сам, родители только наблюдают. Мы не можем переставлять ноги ребенку. Но ему лучше учиться, чувствуя, что за ним любящим взглядом наблюдает мать. С пациентами в некотором смысле так же.

Современный психоанализ — он весь о мышлении. Это и развитие вторичных процессов, символизации, в том числе ассоциативных процессов. Если человек может ассоциировать — это может говорить о том, что он ближе к психическому здоровью. Где болезнь — там всё буквально, всё черно-бело. Здоровый же человек может выдерживать амбивалентность, он вне противопоставления «я хороший, а если нет, то я плохой».

При этом аналитики не ставят диагнозы. Мы находимся в поле незнания относительно пациента, относительно того, как пойдет терапия, здесь все эмпирически; теории в психоанализе — это не набор формул, это результаты наблюдений и их осмысления. Когда мы вступаем на путь познания — мы не знаем, где истина. На практике все может оказаться иначе, чем мы себе представляли; надо быть готовым к этому. Важно чтобы страх правды не преграждал путь.

— Начинается все с личного анализа. Если человек еще не готов к тому, чтобы пройти его, тогда можно начать с теории. Хотя тогда есть риск, что могут включиться такие виды сопротивления, как рационализация и интеллектуализация. Теоретический курс включает в себя и «Введение в психоанализ», где изучаются классики и рассмотрение ярких примеров из практики (анонимно, конечно, соблюдая конфиденциальность). Предлагаются элементы реальных сессий, совершается моделирование пациента.

Еще одна часть обучения — работа с отрывками из фильмов и с другими произведениями искусства, включая живопись и музыку, поиск в них определенных состояний. Даются и ключевые понятия современной психоаналитики, в которые потом можно углубиться самостоятельно. Есть в моем багаже еще и курс «Современный психоанализ», и курс «Теория объектных отношений», а также «Техники психоанализа». Хорошо, когда студент начинает работать с анализандами, супервизировать случаи, то есть получать психоаналитическое сопровождение у супервизора.

Без этого тоже никак, супервизор помогает держаться на плаву под напором и тяжестью этой работы. Дело в том, что мысль «я самодостаточен, справлюсь сам» — это идея, форма нарциссизма, высокомерие и надменность, ее стоит опасаться и отслеживать, не давая развиться. Нормальный человек в состоянии понять, когда нужно протянуть руку, чтобы ему помогли. Для защиты от этого, для того, чтобы в такой момент оказать помощь, в том числе и нужен супервизор.

Даже если не продолжать работать, не пойти в практику после обучения — оно все равно дает очень много для того, чтобы жить дальше, действовать в других областях и профессиях, используя полученные знания.

— После личного анализа функции, необходимые для работы с пациентами, могут проявиться, если есть предрасположенность. В то же время многие после обучения отходят от идеи «помогать» и не идут в профессию, а просто продолжают жить своей жизнью, но уже с этим новым знанием про себя. Либидо, о котором написал свой философский труд Фома Аквинский, которое проявляется в трех основных ипостасях, таких как любопытство, сексуальность или стремление к власти, находит себе применение в самых разных областях. Например, юристы и адвокаты должны уметь видеть скрытые мотивы своих клиентов, им необходимо не только опираться в своей работе на факты, но и представлять, с чем он имеет дело, с каким психическим феноменом. Путь к этому лежит через понимание психических процессов, и именно эти знания помогают в работе на всех уровнях — от взаимодействия со своими клиентами до публичных выступлений в судах.

Бизнесмену психоанализ поможет и выбрать нишу, осознав, к чему у него есть предрасположенность, и, в процессе работы, чутко взаимодействовать с партнерами и сотрудниками. Понимание людей с глубинных позиций, оценивание уровней развития их личности, определение степени ответственности собеседника помогует избегать идеализации и защититься от вызываемых ей проблем, оставаясь реалистом. Специалисты в области рекламы могут применить опыт работы с телесным как с символом, с тем, что подсознательно привлекательно для людей. PR-специалистам и политикам знание законов бессознательного позволяет действовать на надинтуитивном уровне, сознательно направляя потоки внимания людей, оценивая подспудную сторону человеческих взаимодействий. Так успех становится из случайного, возникшего интуитивно, — закономерным, построенным осознанно.

Важно и влечение к новому, упомянутое выше любопытство. «Познаешь себя — познаешь мир». Это может показаться банальностью, но во время сеансов люди часто мне говорят, что начали чувствовать смысл этой фразы, поняли, насколько она правдива. Как сказал один анализанд: «Теперь мне эта фраза доступна в 3D». Аналитический опыт пригодится и творческим людям, помогая расширить палитру доступных им красок и полнее раскрыть таланты. Ведь психоанализ — это в первую очередь про изменение способа мыслить, про возможность смотреть под новым углом. Учителя, изучившие основы психоанализа, смогут лучше понимать своих подопечных. Вообще детский психоанализ — это отдельная сложная и увлекательная область, огромное пространство для размышлений и действий.

Наконец, психологи — а многие приходят к психоанализу именно отсюда. Тут, как и во всех других областях, психоаналитический опыт позволяет избегать усталости от профессии. Встреча с клиентом в психоанализе — всегда новое, всегда открытие. Психологи же очень часто жалуются на то, что из-за того, что их работа строится на шаблонах, определенных наборах практик и процедур, они устают от однообразия. Здесь же никогда не бывает конвейера, это путь открытий. Он бывает непростым, но стоит того, чтобы отправиться в это путешествие.

Во взаимодействии с пациентом надо быть готовым к испытаниям. Чувства аналитика к пациенту, скорее всего, контрпереносные: аналитик может переживать отвращение к пациенту, даже ненависть, чувствовать психические ранения, которые тот ему оказывает, мы же все живые люди, но его обязанность — быть рядом. Пациент — не сразу анализанд. Чтобы он им стал, надо проделать большую работу. Должно создаться доверие, должен возникнуть рабочий альянс. Психоанализ как работа — это для взрослых, сформировавшихся личностей. Это профессия для людей, которые готовы вкладываться морально, стараться, прикладывать множество усилий. Да, здесь большие доходы, но огромная их часть уходит на поддержание профессиональной идентичности: супервизии, конгрессы, симпозиумы, где мы выступаем, дополнительное развитие — мы же в зоне непрерывного обучения.

Награда за эти усилия — то, что мы все время общаемся с интересными людьми — и с коллегами, и с пациентами, получаем психическое здоровье и, как правило, долголетие. Как сказал один психоаналитик: «С анализандами мы можем прожить еще одну жизнь». Это очень вдохновляет. В нашей среде практически нет профессионального выгорания, потому что нет работы по шаблонам, всегда происходит творчество. Всегда что-то новое, никогда не будет как раньше.

Беседовал Олег Уппит